Сыны Семаргла - Страница 96

— Как же Боги могли такое допустить, — поспрашал, словно сам себя Добромир, и подкинул в костер пару толстых сучьев. — Почему не пришли на помощь, как тогда в Лебедяне?

— Добромир, все не так просто…. Да и потом, Боги пришли на помощь… Если бы не они, я бы с вами тут не сидел, — заметил Святозар, и, улыбнувшись воеводам, убрал руки от пламени и поправил на себе спадающий плащ. — И поверьте мне, скоро я избавлюсь от этих шрамов, а когда вы вновь приедете в Славград, я буду прежним наследником, не этим кошмарищем, а красавцем. Воеводы надрывисто вздохнули, Добромир отвел глаза от шрама Святозара и горестно покачал головой, а Миронег вернулся на прежнее место, и, опустившись возле костра, принялся ломать толстые сучковатые ветви и подкладывать их в огонь.

— Так, а чем же вы, воеводы, меня изголодавшегося и исхудавшего наследника кормить будете? — вопросил Святозар, и, подавшись вперед, заглянул в железную чашу, установленную над огнем. — Ой! только не мясо…Потому как мясо я не ем, ни в каком виде. Воеводы удрученно уставились на наследника, и, увидев его искривленное лицо, словно в чаше он узрел не вареное мясо, а вареных слизней, озабоченно переглянулись.

— Наследник, да у нас только соленое мясо и было, — ответил, расстроенный Путимир. — Мы же торопились, боялись, не поспеем, взяли в деревне пару обозов с мясом, да хлебом.

— А… а…, — обрадовано сказал Святозар и потер друг о друга ладони. — У вас хлеб есть. Да, да, да…хлеб, это очень хорошо, это просто… хлеб. Да, я буду, есть хлеб, а вы ешьте, свое малоприятное мясо.

— Хлеб, но хлеб с чем-то надо есть. Погоди, наследник, — молвил Добромир, и, подскочив с места побежал на край стана, к своим дружинникам. Святозар сначала смотрел вслед Добромиру, а после перевел взгляд и принялся рассматривать дружины воевод. Люди восурские, так похожие на его отца, прародителя ДажьБога, своими мощными станами и крепкими плечами, сильными руками и светлыми, чистыми лицами истинных ратников, расположились кругом воевод, разожгли костры и тоже готовили скромную пищу воинов. Солнце уже двинулось к закату, оно до трети закатилось за край небосвода и окрасило в яркий красный цвет не только себя, но и землю и небо. Вернувшийся Добромир принес большую чашу с темно-бурым горячим напитком, от которого шел густой пар, и, подав ее Святозару, сказал:

— Вот наследник возьми, это сбитень, мои други, уж очень его любят. Теперь можно и хлеб есть, да сбитнем запивать. Святозар принял чашу от Добромира и большой кусок белого хлеба от Путимира. Но прежде, чем начать есть хлеб, наследник поднес его к носу и почувствовал, как ароматен этот хлеб, почувствовал идущий от хлеба нежный, родной запах земли, травы, листвы. Хлеб пах чистой, речной водой, жарким солнечным днем. Этот хлеб был наполнен жизнью и трудом, и впервые за столько дней, как он нырнул в Восточное море, насладился Святозар его вкусом, насладился горячим сбитнем и жадно съел все до последней крошечки. Миронег увидев, как подобрал все хлебные крупиночки наследник со своего опашня, протянул ему еще хлеба, а затем еще. Когда Святозар наконец-то насытился, и, расстелив плащ, снял и пристроил обок ножны с мечом, то принялся расспрашивать воевод о дороге до Колядца. Путимир подробно все пояснял, и чертил на земле палкой дальнейший его путь, а Миронег встревожено его поправлял, каждый раз добавляя, что может все же наследнику стоит поехать на лошадях. Солнце уже зашло за земную твердь, покинув этот день и принося так необходимый отдых, людям, а Святозар утомленный, тяжелой дорогой и разговором, прилег на плащ, и, уставившись на искорки огня, задумался. Вот где-то сейчас, совсем недалече, в нескольких часах от стана восуров, в прекрасном дворце, раньше бывшим царским, его друг, правитель Аиолоунен и три гетера Люлео, Лесинтий и Юнлискюл, решали насущные беды своей многострадальной страны Приолии. Где-то дальше, там возле реки Камы двигалась по дороге дружина правителя Ярила спешащая на помощь своему сыну и наследнику. А там далеко, далеко, в славном и великом Славграде милая, нежная Любава ждала возвращения своего сизокрылого голубя и может уже прижимала к своей белой груди его… его сына — Горислава. Теплота земли успокаивала тревожные мысли, уносила вдаль усталость, которая теперь так часто охватывала изможденное тело наследника. Яркое пламя костра, которое извечно посылал Бог Семаргл, для продолжения жизни, согревало лицо Святозара. И, наслаждаясь этой чистотой и навалившимся на его душу мгновенным покоем, наследник прислушался. Совсем близко, в наступившей ночи, полной звезд, стрекотал сверчок, и казалось, он спрятался прямо под его плащом. От земли шел нежный тонкий запах родного человека, так пахнет мать, для ребенка, так пахнет любимая женщина для мужчины. И почему-то вспомнился Святозару сказ, созданный когда-то очень давно, сказ который он слышал, еще, будучи Богомудром и который он не раз слышал уже в этой жизни: «Это было давно, тогда, когда воины восурские были молоды и шли на бой, снимая с себя рубахи, оголяя свою грудь, показывая свою смелость и мощь. Брали те воины с собой на войну горсть земли восурской, ибо все те, кто будет наполнен землей после смерти, не будут от нее отделимы. И та земля унесенная с собой в далекие края, и та земля кинутая на прах мертвого питает тела и души восурские, а наполненные ею, уже не отделятся они от нее во веки. И возрождаясь вновь в Яви души их наполненные восурской землей возродятся лишь в телах восуров. И говорит ДажьБог, встречая и провожая восуров: „Оттого ты славный и храбрый воин, оттого ты восур и останешься им, ибо нес ты на себе во время боя свою землю, ибо возложили на твой прах после смерти твою землю“.» Святозар задумался, ведь когда-то… когда он был молод, и шел на бой с дивьими людьми, сказал ему его отец, великий ДажьБог: «Возьми сын в дальнюю дорогу, горсть земли, чтобы если пришло время тебе, ратнику, погибнуть, смог ты возродиться вновь восуром!» И так было велено ДажьБогом, и так было заведено им Святозаром, брать в дальний путь горсть земли. Наверно поэтому старший дружинник его первой дружины Мстислав погибшей в битве с ягынями смог потом возродиться наставником Радиславом, а после, теперь Святозар уже в том не сомневался, стать его наставником и в этой жизни. Ведь тогда Мстислав как и все другие воины нес привеску на поясе, в которой была зашита горсть земли. И когда тело его преданное огню Семаргла превратилось во прах, гомозули и восурские воины насыпали на него горсть земли, чтобы наполненный ей он вновь возродился в Восурии. Святозар еще долго лежал с открытыми глазами и смотрел на укладывающихся около костра спать воевод и думал и наслаждался этой простой жизнью, которой всегда он дорожил, которую всегда любил и не только в этой жизни, но и в прошлых. Он всегда был правителем, он был ведуном, а теперь стал кудесником, он добился самого большего, чего только может пожелать человек в Яви. Он может создавать еду, одежду, шатры, может повелевать зверьми и людьми, ветрами и облаками, но разве ему это надо? Нет, конечно, ему, Святозару, это не надо. Ведь то, что он любил более всего, он всегда имел. А больше всего он любил свой вольный народ, вольную и буйную красоту своего края, более всего дорожил этой посланной и подаренной самим ДажьБогом вольной свободой. Он никогда не хотел одевать на себя шелка, обвешивать себя цепями и надевать на пальцы перстни. Его труд был трудом простого правителя и простого ратника, таким был он, таким и останется. Таким был его первый сын Боголюб, таким был сын Лучезар, такой есть его отец и потомок Ярил, и таким должен быть Горислав и сын Горислава, и его внук, и правнук… и тогда… И тогда, и он, и его светлые дети, и весь его светлый народ уйдет туда к трону Всевышнего к новой жизни, Яви и земле.