Сыны Семаргла - Страница 66


К оглавлению

66

Быть может, что-то подобное произойдет и с восурами, когда-нибудь, через много веков. Ты знай, главное, Святозар, не только у тебя есть путь к трону Всевышнего… нет! Такой путь есть у каждого восура, у каждого человека и если такой человек следует истинной вере, не изменяет своим Богам… Его путь— путь простого человека или народа может тоже пролегать туда к новым непознанным мирам, к новой Яви. И в той Яви, в тех мирах уже не просто Святозар и Аилоунен, не просто люди… а Боги с именами Святозар и Аилоунен будут творить новую жизнь.

— И ты, мой дорогой друг, мой спаситель, — внезапно еле слышно, прошептал Святозар. — Будешь, как и твой отец — Богом огня!

— Да, я буду Богом Огня, а ты Святозар, — очень громко, торжественно молвил Аилоунен. — Ты будешь, как твой отец, великим и славным витязем ДажьБогом, победителем Чернобога и отцом Бога Коляды, который принесет ведическую веру и знания новым людям, новой земли, новой Яви!

Глава четырнадцатая

В последующие дни Аилоунен беспокоясь за жизнь Святозара, приставил к нему в охрану вместо Эмилиния, Фонития и Пампивия. И прежде чем наследник приступал к излечению, самолично, проверял всех больных, выясняя, нет ли среди них зараженных тальперузой. Весть о том, что в Артарии появился ведун, который лечит людей, и не берет за то тины, стала быстро разлетаться по Неллии. Поэтому поток больных не иссякал, а становился с каждым днем все больше и больше, в отличие от сил Святозара, которые, как это он и сам чувствовал, и повторял Аилоунен, уменьшались в нем с каждым излечением. От каждой улыбки или радостного восторга больного, наследник чувствовал все нарастающую слабость не только в теле, но и в душе, и почему-то стали вспоминаться слова старца Берия, которого он встречал в Арапайских горах: «Нельзя так не разумно использовать магию… магия даруется телу и душе, и также как и труд, она высасывает из тебя силы». Как верно это было сказано! Несомненно, старец Берий был прав, магия высасывала из Святозара силы и он это ощущал, потому как возвращаясь в дом Оскидия, не просто еле шел, а прямо-таки плелся, тяжело переступая ногами, а ночами и вообще не видел никаких снов, ни хороших, ни плохих, перед глазами кружились в черном зареве яркие красные круги. И наследник порой думал, что раз Чернобогу не удалось его убить при помощи болезни — тальперуза, то теперь он, сам, все же выполнит веление Темного Бога, и погубит себя этим бесконечным излечением…. Наследник понимал, надо отказаться лечить больных, но отказать этим несчастным, худым, изможденным людям он просто не мог.

Ведь люди приходили к нему из дальних деревень, которые лежали на дорогах восточнее, западнее и даже южнее Артарии. Люди приходили из— под самого Южного моря, спускаясь с высоченных круч Ултакских гор, и чем дольше шли такие люди, тем более слабыми они приходили, тем страшнее, уродливее и запущенней были их раны. И глядя на их страдания, Святозар просто не мог отказать им в помощи, повторяя про себя слова того же старца Берия: «Использовать магию надо тогда, когда в ней есть необходимость… лечение, защита…» Вот именно— лечение, уговаривал он себя и продолжал повелевать над ранами. Одначе к одиннадцатому дню, как они захватили Артарию, и находились в ней, наследник совсем ослаб. Теперь уже не просто не было сил, но даже не было желания смотреть на эти мученья, стоны, чувствовать этот гнилостный запах, который кажется все время жил рядом с ним. Наследника стала опять тошнить, к голове подступила боль, и даже дышать… свободно дышать он уже не мог, казалось вкруг него поплыл густой, липкий туман, такой точно, как он видел в проходе, по которому летел вместе с Богами. Посему теперь Святозар, прежде чем принять нового больного, подолгу стоял над ним, стараясь отдышаться и убеждая себя, что еще один больной и все, он уйдет домой. Но когда на табурет садился очередной несчастный, с трясущимися руками, или вообще без рук, наследник наново принимался себя уговаривать, не в силах отказать в помощи. Сегодня был особенно жаркий день. Солнце уже давно перевалило за полдень, и двинулось к краю небосвода. Наследник в мокрой от пота рубахе, тяжело покачиваясь вправо… влево устало глянул на старого деда, севшего пред ним на табурет с перекошенным толи от боли, толи от болезни ртом. «Все не могу», — сам себе сказал Святозар и отошел от старика. Все также покачиваясь от утомленности, он прошелся по площади, глубоко вздохнул и остановившись на месте, закрыв глаза, недвижно замер. Теплые солнечные лучи касались лица наследника, ласковый осенний ветерок, прилетевший откуда-то из степных просторов Неллии трепал его волосы. И внезапно Святозар услышал тихий, такой родной и дорогой его душе голос ДажьБога, который упал откуда-то из вышины, и прозвучал совсем рядом, прямо возле него, или прямо в нем: «Мальчик мой, идите в Асандрию, идите скорей, торопись!..» Святозар открыл глаза и почувствовал, как внутри него заволновалась, забеспокоилась душа, он торопливо обернулся. По площади в разные стороны шли люди, жители Артарии, прямо перед ним стояли больные, а на табурете сидел испуганный дед, который наверно подумал, что в излечении откажут или, что еще хуже, заставят платить тины. Святозар еще миг медлил, а после шагнул к деду и без всякого передыха запел— зашептал над больными, бесконечную песню излечения. К вечеру, когда солнце уже закатилось за край небосвода, и в город вернулся Аилоунен, который ездил с воинами в деревню, что лежала невдалеке от Артарии и где бесчинствовали жрецы, принося людей в жертву, Святозар закончил лечение. И хотя людей на площади оставалось еще много, но Фонитий и Пампивий, да приехавший за ним Винирий, чуть ли не силой увели наследника в дом Оскидия. Святозар вошел в дом, огляделся, и, увидев за столом трапезничующих Аилоунена и Оскидия, подошел к ним. Он медленно отодвинул в сторону сиденье и тяжело опустился на него. Несмотря на то, что наступила ночь и темнота наполнила улицы и дома, да и весь город в целом, в комнате было необычайно светло, потому как прямо над столом висело несколько ярких круглых шаров света, созданных правителем, лучисто наполняющих помещение дневным светом. Святозар посмотрел на эти полыхающие шары, потом перевел взгляд на лампедра, и, обращаясь к нему, негромко сказал:

66