Сыны Семаргла - Страница 53

— Эти люди пришли лечиться? — догадавшись, что перед ним больные спросил наследник, посмотрев в негодующее лицо Аилоунена. — Они пришли лечиться ко мне, проведав, что я ведун.

— Во-первых, ты не ведун, а кудесник, — раздраженным голосом произнес Аилоунен и вновь потянул за руку наследника. — А во-вторых, ты только, что сам отошел от хвори, и мне совсем не надо…

— Аилоунен, — наследник по-доброму похлопал правителя по плечу. — Я здоров… и у меня хватит сил помочь этим людям и помочь тебе, не тревожься за меня.

— Святозар, я против…, — начал было Аилоунен. Но наследник звонко засмеялся, и, развернувшись, направился к ожидающим его людям, на ходу бросив правителю:

— Я никогда не откажу в помощи людям тем более больным.

— Надо было, — ворчливо добавил Аилоунен, следуя за наследником. — Пробудить тебя завтра, упрямец… неужели ты не станешь слушать меня?

— Нет, — качнул головой наследник, и, подойдя к стоящим людям, жалостливо оглядел их.

— Тогда погоди, я наложу на них повеленье служить истине, — молвил Аилоунен, и, встав рядом с наследником, направил руку на толпу людей и просвистел тихой трелью. А когда люди закачались взад … вперед, закрыв глаза, пояснил, — эти люди не из Артарии. Они пришли из близлежащих деревень, что лежат по дороге в Асандрию, узнав, что ты прибыл в город. Я вчера уже лечил таких тут… Но вот, о чем я должен тебя предупредить Святозар, раз ты берешься за их лечение. — Правитель замолчал, обвел взглядом качающихся больных, и добавил, — сразу всех лечить нельзя. Потому как тело любого человека слишком неповторимо, впрочем также, как и душа… Но мы излечивая их души вкладываем в них свою любовь и свои знания. Тело каждого больного тебе придется лечить отдельно от других, а иначе…

— Я понимаю о чем ты…, — надрывно вздыхая, откликнулся Святозар. — А иначе у меня получится то, что получилось у Сатэги… чудовища… чудовища… и чудовища. Аилоунен посмотрел внимательно на наследника, и участливо похлопал его по плечу, так словно сам видел войско этого чаркола, мягко заметил:

— Да… тогда получится войско, чаркола Сатэги, мой друг…

Поэтому ты должен лечить неспешно. И очень тебя прошу, если ты устанешь, духовно или физически, почувствуешь слабость или головокружение, прекрати сразу всякое лечение. Мне нужно, чтобы ты был полон сил… — Правитель смолк, а Святозар широко улыбнувшись, кивнул ему, и тогда тот сызнова направил руку на толпу качающихся людей и просвистел повеленье пробудиться, негромко добавив, — а я поеду в другую часть города, посмотрю как там, и скоро вернусь.

Удачи тебе, мой друг! Аилоунен бросил еще один недовольный взгляд на очнувшихся людей, познавших истину, которые теперь выстроились в ряд и замерли не сводя, беспокойного взгляда с наследника, и покачав головой, в сопровождении Лесинтия и своих воинов, пошел к дому Оскидия, наверно за лошадьми. Святозар оглянулся, и, проследил за уходящим с площади Аилоуненом и воинами. Затем он перевел взор и оглядел всех тех людей, что теперь выстроились перед ним в ряд. В основном у людей пришедших лечиться были различные болезни кожи, не заживающие раны или ожоги, а чаще всего нарывы. Из этих нарывов, которые находились на местах носов, ушей, пальцев, рук, или даже глаз, отрезанных жрецами за провинность, в дар господу Есуанию, вытекал ужасный на вид и запах гной. Святозар создал на площади табурет, и когда тот, исполнив повеленье, появился перед ним, начал прием больных, усаживая их перед собой на сидение. После нескольких часов излечения от ужасного запаха и вида больных людей, Святозара стало тошнить. Несколько раз он даже бросал лечение и отходил от больных, которые испуганно глядели ему вслед опасаясь, что он может уйти так и не излечив их, и не сняв их боль. И Святозар всякий раз, глядя в эти несчастные, наполненные болью глаза, возвращался, и снова повелевал, повелевал, этому гною, этим нарывам, этой боли исчезать. Теплое солнце, не по-осеннему, жарко припекало наследника и сверху и словно сбоку так, что вмале пришлось снять с себя опашень. Погодя от долгого стояния над больными у наследника начали болеть руки, ноги, загудела спина, но больше всего, кажется, болела душа… от этого жалкого вида хворых людей, от их страдальческих улыбок, от радостных возгласов выздоравливающих. Голова Святозара наполнилась стонами боли, а в носу и во рту уже стоял запах гнилой плоти. Еще малеша и этот запах пропитал все его легкие, все его тело, и наверно площадь кругом него. Наконец количество больных стало уменьшаться, а когда солнце двинулось к краю небосвода, Святозар излечил последнего старика, которого бережно поддерживая за руку, увела его внучка. Лишь только площадь покинул старик и его внучка, наследник устало опустился на табурет и огляделся, теперь больше на ней не было неопрятных, грязных и больных, она опустела, лишь около вновь возведенных домов, точно опоясывающих ее по кругу, суетились женщины, и дети. Святозар поднес к носу руку и понюхал поверхность ладони, затем обнюхал рубаху и поморщился… все… все… и кожа, и вещи невыносимо воняли, так, будто он сидел не в центре города Артария, а в саду Чернобога в пекельном его царстве. «Надо обмыться, и как можно скорей», — сам себе сказал наследник. Он, не мешкая, поднялся на ноги, взмахнул рукой, повелевая тем исчезнуть табурету, да быстрым шагом направился через площадь к улице, ведущей к выходу из города. Миновав площадь, Святозар вступил на неширокую улицу, да не снижая ретивости хода, принялся шептать заговор, вмале перекувыркнувшись через голову, он обернулся орлом да устремил свой полет в небесную высь. Святозар поднялся высоко в небо и плавно взмахивая своими огромными крыльями, полетел вперед. Он описал над городом небольшой круг, разглядывая его из небесной выси… оттуда, откуда не было видно грязи и вони, и откуда поселение выглядело необычайно крупным и красивым, окруженным мощной крепостной стеной и широким рвом наполненным водой, расположившимся в махонистой по размаху низине.